Чума на наши головы. Часть III

«Если отщепенецъ и отступникъ впадутъ въ яму, то не освобождай ихъ, а если бы внизу

находилась лестница, прими оттуда ее и скажи заключеннымъ: делаю это для того,

чтобы мое животное туда не вошло, а если яму прикрывалъ камень, то положи

его надъ ямой обратно, а заключеннымъ въ ней скажи, делаю это для того,

чтобы по этому месту могъ ходить мой скотъ и т.д.»

Талмуд, tr. Aboda s.f. 26,2 (№77)

Иудеи и чума

Чума возникла на фоне необычайно упорной пандемии той болезни, которую тогда считали проказой (см. выше). Важнейшие из документов, говорящие об искусственном происхождении вспышки этой европейской пандемии изложены в письмах гренадского короля и турецкого султана парижским евреям, что посылают им различные снадобья для отравления рек и источников; советуя поручить это прокаженным, обещают прислать много золота и серебра и просят их не жалеть расходов, лишь бы отравить христиан. Оригинальный французский перевод, удостоверенный пятью королевскими нотариусами и припечатанный государственными печатями, по свидетельству Эдмона Дрюмона, автора книги "Евреи в истории Франции", еще в середине XIX столетия находился в хранилище рукописей Национального архива Франции[20].

Изложение подобных фактов составляет приложение к письму «De leprosis» 1321 г. папы Иоанна ХХII. В нём папа воспроизводит донесение, сделанное ему Филиппом (де Валуа), графом Анжуйским, где говорится о различных средствах, чтобы вредить христианскому миру: «Наконец, на другой день люди нашего графства ворвались к евреям, чтобы потребовать у них объяснения насчет питья (impotationes), приготовленного ими для христиан. Предавшись деятельным поискам в одном из жилищ, принадлежавшем еврею Бананиасу, в… ларце, где хранились его сокровища и заветные вещи, нашли овечью кожу или пергамент, исписанный с обеих сторон. Золотая печать весом в 19 флоринов придерживалась шелковым шнурком. На печати было изображено распятие и перед ним еврей в такой непристойной позе, что я стыжусь ее описать…

Наши люди не обратили бы внимания на содержание письма, если бы их случайно не поразила длина и ширина этой печати. Новообращенные евреи перевели это письмо. Сам Бананиас и шесть других ученых евреев сделали тот же перевод не своею волею, но будучи принуждены к тому страхом и силою. Затем их заперли отдельно и предали пытке, но они с упорством давали тот же самый перевод. Три писца, сведущих в богословской науке и еврейском языке, наконец, перевели письмо по латыни».

Письмо было адресовано «королю сарацинов, владыке Востока и Палестины». В нем некие лица ходатайствуют о заключении дружеского союза между евреями и сарацинами, и, в надежде, что когда-нибудь эти два народа сольются в одной религии, просят короля возвратить евреям землю их предков: «Когда мы навсегда поработим христианский народ, вы нам возвратите наш великий град Иерусалим, Иерихон и Ай, где хранится священный ковчег. А мы возвысим ваш престол над царством и великим городом Парижем, если вы нам поможете достигнуть этой цели. А пока, как вы можете убедиться через вашего заместителя, короля Гренады, мы действовали в этих видах, ловко подсыпая в их питье отравленные вещества, порошки, составленные из горьких и зловредных трав, бросая ядовитых пресмыкающихся в воды, колодцы, цистерны, источники и ручьи для того, чтобы все христиане погибли преждевременно от действия губительных паров, выходящих из этих ядов. Нам удалось привести в исполнение эти намерения, главным образом, благодаря тому, что мы роздали значительные суммы некоторым бедным людям их вероисповедания, называемым прокаженными. Но эти негодяи вдруг обратились против нас и, видя, что другие христиане их разгадали, они обвинили нас и разоблачили все дело. Тем не менее мы торжествуем, ибо эти христиане отравили своих братьев; это верный признак их раздоров и несогласий».

В этом письме был еще один многозначительный отрывок: «Вам легко будет, с помощью Божией, перейти через море, прибыть в Гренаду и простереть над остальными христианами ваш доблестный меч могучею и непобедимою дланью. А затем вы воссядете на престол в Париже, а в то же время мы, став свободными, вступим в обладание землею наших отцов, которую Бог нам обещал, и будем жить в мире, под одним законом и признавая одного Бога. С этого времени больше не будет ни страха, ни горестей, ибо Соломон сказал: “Тот, кто связан с единым Богом, имеет с ним одну волю”. Давид прибавляет: “О, как хорошо и сладко жить вместе, как братья!” Наш пророк Осия  так заранее говорил о христианах: “В сердце их раздор и вследствие этого они погибнут”»[21].

Получается, что чума и другой мор не только ожидались в Европе в течение нескольких десятилетий, но были даже известны и их «заказчики», и «исполнители».

По утверждению немецкого историка медицины, профессора Генриха Гезера[22], с началом эпидемии «черной смерти» в 1346 г. появились новые подробности, что евреи были подстрекаемы к этому преступлению посланными им письмами от старшин из Толедо в Испании. Кстати, в поэме "Конрад Валленрод" - песнопении вероломства от А.Мицкевича, с молоком матери впитавшим многие мифы иудаизма, упоминается картина заражения христианских войск чумой, как предсмертный подарок побежденных мавров и иудеев. В ней мавр Альмандзор, обещая «Вашему буду молиться Богу/ поклоняться вашим пророкам», в знак «примирения» целует предводителя испанцев-христиан, намеренно заражая его чумой, и умирает. И «ни один не вышел из гор Альпухари/ Всех чума скосила» (граф А.Череп-Спиридович неоднократно называл Бенджамина Дизраэли, чьи слова «о ниточках» мы привели в качестве эпиграфа к этой статье, – английским «Валленродом»).

Поэтому не случайно, что уже в 1348 г. в Европе начались еврейские погромы. Отметим, что подозрения в причастности к эпидемии падали на евреев ещё и потому, что они сами практически не пострадали от эпидемии. А если среди иудеев и были заболевшие, то, во всяком случае, процент их был заметно меньше, чем среди христиан.

Почему болезнь не затрагивала иудеев?

Версия самих иудеев, «как и положено», привязана к предписаниям иудаизма: «низкая смертность среди евреев была обусловлена употреблением кошерной пищи. Дело в том, что возбудитель чумы, попав в организм человека или животного, начинает циркулировать в крови. У евреев, во исполнение религиозного запрета на употребление в пищу крови, животные забивались не сразу, а медленно. Ему перерезали магистральную артерию на шее и гоняли до тех пор, пока как можно больше крови не вытекало, т.е. животное в конце концов погибало от кровопотери. Вместе с кровью удалялся и возбудитель чумы и вероятность заразиться при употреблении такого мяса значительно снижалась».

В иудаизме действительно есть строгий запрет для иудеев не употреблять в пищу крови – в упомянутой выше книге Левит (3:17; 7:26,27, 17:16) и Деяния (15:28, 29), и оговариваются некоторые правила гигиены. При этом заражение возможно при обработке шкур зараженных животных или при употреблении в пищу зараженного мяса – например, мелких грызунов, зайцев и лис, среди домашних животных болеют верблюды. Случаи заражения первичной чумной пневмонией наблюдались и от домашних кошек, погибших от пневмонической формы чумы. Но ничего не известно о заражении человека от коз, овец и коров, в организме которых естественным образом вырабатывается природный антибиотик, уничтожающий микробы чумы, опасной для человека (у КРС свои собственные виды болезни). Кроме того, возбудитель чумы уничтожается даже при небольшой термической обработке: при температуре 55 °C погибает в течение 10—15 мин, а при кипячении — практически немедленно.

Естественно, что все вышеизложенное можно было бы назвать «кровавым наветом», если бы это не противоречило историческому свидетельству, зафиксированному «левитской интеллигенцией» в «Танахе», подсовываемом христианам в виде «Ветхого Завета».

Биологическое оружие «Ветхого Завета»

Первой инструкцией по ведению биологической войны вполне можно считать "первую книгу Царств", где в 5-й главе описывается проигрыш евреями войны с филистимлянами, которым иудеи «неожиданно» спокойно отдают «ковчег завета», на который «неевреям» ранее под страхом смерти запрещалось даже смотреть. Победители с торжеством доставляют его в город Азот (Ашдот) и ставят его к ногам статуи своего бога Дагона. И на всю округу обрушивается страшная болезнь. У жителей города в паховой области появляются наросты-язвы, от которых азотяне за ночь почти полностью гибнут (здесь мы видим типичные признаки бубонной чумы, с ее уровнем смертности в 95%). Тогда те, кто остался в живых, отправляют ковчег в другую провинцию Филистеи - город Геф. И вновь, «после того как отправили его (ковчег), была рука Господа на городе - ужас весьма великий, и поразил Господь жителей города от малого до большого, и показались на них наросты».

Ситуация повторилась и в других филистимлянских городах. Заканчивается глава 5 описанием атмосферы, царившей в обреченном городе. «И те, которые не умерли, поражены были наростами, так что вопль города восходил до небес». В 6-й главе изображён совет всех «владетелей филистимских». Они решают вернуть ковчег иудеям, предварительно положив в него весьма символичные дары: «По числу владетелей филистимских пять наростов золотых и пять мышей золотых, опустошающих землю; ибо казнь одна на всех вас, и на владетелях ваших». Очевидно, что иудеи знали, как элементарно нейтрализовать заразу (например, несколько капель лавандового масла, запах которого отпугивает блох).

Для справки. Основным «резервуаром инфекции» чумы в природе являются различные виды грызунов - крысы, мышевидные грызуны и и зайцеобразные, переносящие блох. Чуму могут распространять и хищники, уничтожающие грызунов (кошки, лисы, собаки). Эпидемии чумы среди людей часто были обусловлены миграцией крыс, заражающихся в природных очагах. Микроб относительно устойчив к высыханию и может в течение многих месяцев сохранять жизнеспособность в холодных сырых условиях, например, в почве звериных нор.

Чума в «Ветхом завете» упоминается и в "четвёртой книге Царств" (гл.19, 35-36). В этот раз биологическое оружие было использовано против ассирийского царя Синаххериба, решившего опустошить Иерусалим. Его огромная армия окружила город, но не овладела им. А вскоре Синаххериб отошел без боя с остатками армии, которую очень сильно ослабила чума: за ночь умерло 185 000 воинов.

 Отметим, что и первая пандемия, известная под названием «юстиниановой чумы», возникла в VI веке в Византии. Аккурат к моменту завершения «вавилонского талмуда». Считается, что тогда за 50 лет погибло порядка 20 млн. человек. 

При эпидемии в XIV веке, согласно упомянутых выше "описаниям де Мюсси", болезнь начиналась сильными колющими болями, за которыми сначала следовал сильный озноб, а потом появлялись очень твердые бубоны под мышками и в паху. Лишь после этого скоротечно развивалась гнилостная гангрена со значительным отторжением тканей. У других больных показывалась кровавая мокрота. У иных несчастных, по соседству с пораженными внутренними органами, на спине и груди появлялись «опухоли» (карбункулы). Это описание свидетельствует о том, что пандемия чумы начиналась в европейских городах как бубонная, т.е. инфицирование людей происходило в результате укуса чумных блох. У отдельных заболевших болезнь принимала септический характер или проявлялась во вторично-легочной форме.

Но бубонная чума не выходит за пределы своих природных очагов, и она не смогла бы принять так быстро всеевропейский характер. Более вероятно, что завозные вспышки бубонной чумы ограничились бы единичными случаями в карантинах портовых городов, как это имело место во время предполагаемой третьей пандемии чумы в конце XIX и в начале XX столетия. Поэтому у столь широкой эпидемии должен был быть постоянный «приток» возбудителя чумы. И крайне сложно представить, что по континенту целенаправленно перемещалось стадо крыс.

 Галопом по европам

В Европе «черная смерть» прежде всего появилась во Франции. 1 ноября 1347 г  в Марселе, к январю 1348 г. эпидемии докатилась до Авиньона с его папской резиденцией. Авиньон был истинным раем для евреев, которых пригласил туда Климент VI, поскольку они в течение всех средних веков являлись посредниками между откупщиками податей и их жертвами. Находящихся в центре католичества, "раввин Рейберъ заставилъ принять особую обрядность". Здесь смертность стала столь велика, что не было никакой возможности хоронить покойников. Климент VI, освятив реку и благословив бросать в нее тела умерших, бежал в Испанию в свое имение рядом с Валенсией, где закрылся в одиночестве в комнате, постоянно жег огонь, чтобы выкурить инфекцию, и никого к себе не допускал.

Тем временем, вслед за ним в начале 1348 г. «черная смерть» потянулась в Испанию, настигнув королеву Арагона и короля Кастилии. К концу января чума свирепствовала и во всех крупных портах южной Европы, включая Венецию, Геную, Марсель и Барселону. В Средиземном море находили корабли, полные трупов, дрейфовавшие по воле ветров и течений. Весной, превратив Венецию и Геную в мертвые города, чума достигла Флоренции. В предисловии к «Декамерону» Боккаччо оставил собственноручное описание ее ужасов: «В стенах города Флоренции умерло, как уверяют, более 100 тыс. человек, а между тем до этого мора никто, уж верно, и предполагать не мог, что город насчитывает столько жителей. Сколько у нас опустело пышных дворцов, красивых домов, изящных пристроек, еще так недавно там было полным-полно слуг, дам и господ, и все они вымерли, все до последнего кучерёнка! Сколько знатных родов, богатых наследств, огромных состояний осталось без законных наследников! Сколько сильных мужчин, красивых женщин, которых даже Гален, Гиппократ и Эскулап признали бы совершенно здоровыми, утром завтракало с родными, товарищами и друзьями, а вечером ужинало со своими предками на том свете!».

Весной чума объявилась в Гаскони, где погубила принцессу Жанну, которая направлялась в Испанию для сочетания браком с наследником кастильского трона. Вскоре после этого чума вспыхнула в Париже, где умерло огромное количество человек, включая королев Франции и Наварры. В июле эпидемия охватила северное побережье Франции. В Нормандии, по свидетельству современника, «было такое критическое положение, что нельзя было никого найти, чтобы тащить трупы в могилы. Люди говорили, что наступил конец света».

Жестокая чума, которая превратила города Европы в «логова диких животных», «начала поражать берега английского королевства» и «живые едва могли похоронить мертвых». Уильям Дин, монах из Рочестера, записал: «К нашему великому прискорбию чума унесла такое огромное количество жизней людей обоего пола, что нельзя было найти человека, который бы свозил трупы в могилу. Мужчины и женщины относили детей на плечах к церкви и сбрасывали их в общий ров. От него исходило столь устрашающее зловоние, что люди опасались проходить мимо кладбища».

Шотландия держалась до конца года, но когда шотландцы собрались разорить пограничные английские земли, чума обрушилась на них «яростно и неожиданно, поражая их не менее чем англичан гнойниками и прыщами». В следующем году чума достигла Ирландии, поразив сначала англичан, но едва затронула самих ирландцев, которые проживали в горах. Но затем и их она «уничтожила повсюду самым жестоким образом».

Осенью 1348 чума появилась в Норвегии, Шлезвиг-Голштинии, Ютландии и Далмации. В 1349 чума захватила Германию, а в следующем году — Польшу. Скорее всего, здесь болезнь в первую очередь распространялась через торговцев, через несколько лет оформивших свои претензии в договоре Ганзейского Союза, который станет не только определять правила торговли, но и активно влиять на расстановку политических сил в пограничных странах от Северного до Балтийского морей. Именно эти страны стали «материалом» для протестантизма.

Ряд исследователей подтверждает, что разносчиками чумы были именно еврейские купцы, владевшие  торговым флотом. Современников поражало, что, унося жизни европейцев, болезнь щадила ее разносчиков — еврейских купцов. Этот феномен подтверждали и врачи еврейского происхождения[23]. Есть немаловажная

Подробность «движения» чумы по Руси

Из летописей известно, что в низовьях Волги она появилась в 1346 г., но чума упорно не «заносилась» еще почти 5 лет на территории русских княжеств. На территории средневековой Руси она появилась в 1352 г. Историки отмечают, что чума «проникла» в Россию не с востока, как можно было бы ожидать, а с запада — через Псков, находившийся тогда под совместным управлением с литовским князем, и имеющим тесные отношения с «ганзейскими» купцами[24]. «Черная смерть» появилась в городе только на следующий год после того, как она закончилась в Германии и Польше.

Летом 1352 эпидемия охватила сразу весь Псков. Количество умерших было так велико, что их не успевали хоронить, хотя и "полагаху по пяти и до десяти во едину могилу". Богатые раздавали свое имущество, даже детей, и спасались в монастырях. Взявшие вещи из зараженных домов сами заболевали и умирали. Смерть была «наградой» тем, кто ухаживал за больными или помогал хоронить мертвых. Обезумевшие от ужаса псковитяне послали послов в Новгород к епископу Василию с просьбой приехать и умолить разгневанного ими Бога. Епископ явился, обошел город с крестным ходом и умер. Новгородцы выставили тело владыки в соборе Софии, куда явились прощаться толпы. И в городе вспыхнул такая же ужасная эпидемия, как и в Пскове. В течение 15 лет чума распространилась на Ладогу, Суздаль, Смоленск, Чернигов, Киев и по всей Центральной Руси (1363—1365), не пощадив и Московского княжества, где «быстрой смертью» умерли митрополит Феогност, Великий князь Симеон Гордый с детьми и тысячи жителей.

Между тем, по разным местностям Европы поражаемость чумой, а, следовательно, и смертность от нее, были далеко не одинаковы. Если в Шлезвиге умерло 4/5 всего населения, в Голштейне умерло 2/3 всех жителей, в Баварии же только 1/8 часть. В то же время во Франции, в Авиньоне смертность была так велика, что не было никакой возможности хоронить умерших людей. Причину нужно искать и в гигиенических привычках, и в пристрастиях к различным ароматическим веществам. Но не только.

окончание следует…

_____________

[20] Национальный Архив Франции, папка Т, 429, № 18

[21] Э. Дрюмон, "Евреи въ исторiи Францiи", т.2 (современный перевод)

[22] Гезер, Генрих, "История повальных болезней", пер. с нем, СПб.: Изд. мед. департамента МВД, 1867, 430 с.

[23] А. Валюженич, "Об эмпирической сущности еврейства", «Аль Кодс», 1994, N41

[24]  в Пскове и Новгороде даже действовало широко распространённое в Ганзейском союзе Любекское городское право (Lubisches Recht)