Лига выдающихся джентльменов. Часть I

Вступление

В 1912 году Лондон собрал на заседание элитарного клуба 500 членов Евгенического Общества. Это был Первый Интернациональный Евгенический Конгресс под председательством сына Чарльза Дарвина. На Конгрессе были приняты некоторые евгенические доктрины, в частности было указано, что социалисты, провозглашающие идеи равенства будут иметь жизненный успех, но сам социализм, по сути, противен законам природы, потому что «соперничество есть борьба за существование, благодаря которой только и происходит рост наций». Видные деятели с мировыми именами публично осмеяли гуманизм идеалистический и призвали мировое сообщество к гуманизму практическому. Современная массовая форма войны, по их мнению, приводит к тому, что в ней погибает наиболее активная и в евгеническом понимании наиболее качественно ценная верхушка социума, что недопустимо, и поэтому пропаганда милитаризма была заклеймена как вредная дисгеническая идеология. Но родилась доктрина войны без военных действий, как заметил вице-президент Евгенического Конгресса, первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль: «Будущие империи будут империями сознания». Так оформилось как доктрина то, чем безусловно пользовались и ранее. При этом участники Евгенического Интернационала определили две отличительные черты такой войны: она должна будет стать антисоциалистической и вестись невоенными действиями, и через двадцать лет появилось “Британское бюро психологической войны” (Britain's Psychological Warfare Bureau). Еще через четверть века в небольшом американском городке Фултон всё тот же Уинстон Черчилль после консультаций с американскими коллегами произнес свою программную речь, послужившую спусковым механизмом антагонизма с бывшим союзником – СССР. А еще через год, во время дебатов в Конгрессе, устами советника президента США Бернарда Баруха, этот антагонизм обрёл термин «холодная война».

ЧАСТЬ I. «TABULA RASA»

Современные историки обратили внимание на принципиальное различие в восприятии так называемой «холодной войны»: в СССР она воспринималась как соревнование, а в США речь шла не о соревновании, а о войне на действительное уничтожение, что отчасти подтверждается учреждением Конгрессом США воинской награды за участие в холодной войне (Cold War Service Medal). Примечательной деталью элемента этой войны стал 402-ой закон, принятый Конгрессом США в 1948 году, обязывавший граждан США «оказывать планомерное и систематическое воздействие на общественное мнение других народов». Шаг этот предшествовал даже созданию Северо-Атлантического Альянса и был сделан задолго до инструкций отечественным туристам быть способными разъяснить иностранцам внутреннюю и особенно внешнюю политику СССР.

Но если гражданам США в такой войне отводилась роль рядовых, то Тавистокский институт человеческих отношений (Tavistock Institute), ему подобные организации, «франкфуртская школа» Теодора Адорно играла роль штабов, разрабатывая и свои «крупномасштабные наступления», и свои «диверсионные операции», выполненные мозговыми «штурмовиками» и мозговыми «истребителями». Будучи антисоциалистическим по своей натуре характер «холодной войны» всегда носил классовый характер, так как советское государство воспринималось не как территория, а, в первую очередь как другая социальная система, противоречащая социал-дарвинизму, необходимому для «роста наций».

Преобразования протестных настроений поколения 60-х в безобидное движение «детей цветов» с побегом из «прогнившего мира» в «мир грез» и сексуальной вседозволенности. Тавистокский институт человеческих отношений и Стэнфордский исследовательский центр создали искусственную субкультуру, которая вытеснила естественное культурное ядро: «битники» имели свой стиль в одежде, идеологию, музыку им сочинили оригинальный молодёжный сленг. Как бы это не казалось невероятным, но корни истории сконструированных языков, как элемента контроля над определённой социальной группой также лежат в Тавистоке, где в начале второй мировой войны появился секретный лингвистический проект упрощенной версии английского языка «Бейсик», сохранившего 850 базовых слов и упрощенную схему построения предложений. 6 сентября 1943 г. Уинстон Черчилль призвал собравшихся в Гарвардском университете отвергнуть английский язык и перейти на Бейсик. «Выдающийся джентльмен» уверял аудиторию, что собравшиеся находятся на стрежне мощного культурного процесса, ведущего к изменению мира, к оздоравливающему эффекту посредством контроля над языком и соответственно над людьми без насилия и уничтожения. Тогда проект не был поддержан Рузвельтом, и вернулся в лице молодёжного слэнга «битников», пример которых демонстрирует социальную ориентированность «холодной войны», для ведения которой нет ничего невозможного в выборе изощренных методов, не ограниченных никакими конвенциями, ибо осуществляются они без видимого насилия над личностью.
Основной отличительной характеристикой войны Евгенического Интернационала является то, что она носит антисоциалистический характер, и основной целью имеет сохранение и обслуживание дарвинистской социальной системы. Именно поэтому идеологическое давление на население с падением СССР не прекратилось, а лишь усилилось, а список новоязов, начатый Бейсиком продолжился интернетным языком «падонков», направляющих деградацию сознания через деградацию речи.

В данном случае носители культурного ядра выступают именно в роли класса и социума, что показывают последние «болотные революции», на которых водораздел противостояния  проходит не по линии владения средствами производства, а между различными группами, выступающими носителями идей об определённом социальном порядке, базирующемся на основе их мировоззрения и культуры.
Трактовка класса, как социо-культурного феномена не противоречит, а более точно отражает представления К. Маркса и Ф. Энгельса, у которых она изначально проистекала из определения «реакционных» и «революционных» народов, т.е. носило этнический, а значит и культурный характер. «Современный человек» - по определению профессора социальной антропологии Кембриджского университета Э. Геллиера: « … является в первую очередь подданным своей культуры». Культуры эти могут иметь абсолютно разные представления о базовых понятиях. Если, к примеру, протестантская этика оправдывает имущественное неравенство как справедливое через богоизбранность разбогатевшего, то это одно из культурных различий, обусловленных серьезной интеллектуальной работой идеологов эпохи реформации, которая нашу страну миновала, не оставив должного отпечатка. Более того, представления о справедливости и равенстве точно выразил идеолог русского анархизма князь П.А. Кропоткин у которого «без равенства нет справедливости, без справедливости нет нравственности», что идёт в разрез с социал-дарвинистской теорией «выдающихся джентльменов».
И здесь важно отметить, что государственная гегемония в понимании основателя итальянской коммунистической партии Антонио Грамши также опирается на «культурное ядро» общества, объединённое общими представлениями о порядке мироустройства, а рушиться она вместе с разрушением общности таких представлений. Уже в 30-е годы политические партии перешли от борьбы за идеологическую гегемонию по отдельным вопросам к борьбе за гегемонию в общественном сознании в целом. А основной ударной силой в смене власти становились не классовые организации как у К. Маркса, а «исторические блоки» - временные союзы внутренних и внешних сил, объединенные конкретной краткосрочной целью. Кроме того он обратил внимание на то, что "Молодые" постоянно пребывают в состоянии бунта, вызванного непрерывно действующими глубинными причинами», по сути являя собой естественный авангард любого протестного выступления, ныне умело канализируемого в своих целях экспертами «холодных войн».

По данным Левада-Центра основной возрастной состав митингующих в декабре 2011 года это как раз юноши немногим за двадцать. Именно их представления о порядке мироустройства оказываются под прицелом, именно им объясняют, что они «взрослый креативный класс», способный взять на себя ответственность за судьбу страны. Западные социологи вывели и вторую постоянную группу социального протеста, это интеллигенция, «белые воротнички», которые осознали, что могут продвинуться (или уже это сделали) по карьерной лестнице с должности менеджера до должности старшего менеджера. Но на этом наступает их персональный «конец истории» и полное неудовлетворение вместе с осознанием, что никакая «демократия» не сделает их участниками истории. Тут снова можно оглянуться на историю СССР, к могильщикам которого примкнула подросшая интеллигенция, несмотря на то, что уровень жизни их был выше и комфортнее предыдущего послевоенного поколения. Осознание того, что никакая «оттепель» не пустит их во власть, заставило искать пути разрушения «тоталитарного государства». Но у поражения в «холодной войне» есть и другие мировоззренческие аспекты.

Холодную войну СССР как государственная система проиграл задолго до 1989 года. Интересное наблюдение рассказал один из участников строительства АвтоВАЗа в составе студенческих отрядов. У отдельных студентов особым шиком считалось подобрать брошенную итальянскими участниками стройки пустую сигаретную пачку, набить её отечественными сигаретами и гордо носить в кармане рубашки. Происходило это в конце 60-х, когда эти студенты выросли, то сбежали от государства как подростки от престарелого и «ничего-непонимающего» родителя на свободу – слишком уж разными оказались их представления о порядке мироустройства. В тот период идеологические институты СССР предпочли укрыться за железным занавесом, уповая на его непроницаемость. Но насколько он был железным? С 1945 по 1985 год в СССР было издано 7.000 произведений американских авторов. В эти же годы в США вышло 500 произведений русских и советских писателей, что составляет разницу в 14 раз, по фильмам такое соотношение будет составлять 20 раз. При этом «замороженность» советской идеологии оказалась неспособной реагировать на идеологические вызовы, выработать приемы ходьбы, не наступая в «болото». Элита советских коммунистов, воспитанная на постулатах превосходства просвещения и прогресса, подтверждённое победой в ВОВ, не могла предположить глубину манипуляции сознанием элитой капиталистического лагеря, равно овладевшей инструментами регресса и одурманивания.

В принципе управлять желаниями подконтрольного населения умели еще древнеегипедские жрецы, например, используя режим автосинхронизации. Это выражается в том, что если 5 – 10 % особей некого сообщества начинают делать что-то одновременно, то в этот режим автоматически переводится все сообщество, что было с успехом продемонстрировано племянником З. Фрейда, Эдвардом Бернейсом, бывшим служащим британского подразделения психологической войны и пропаганды в Веллингтон Хаус, откуда родом такое понятие как «промывание мозгов» («brainwashing»). Э. Бернейс в течении года сломал табу на курение среди женщин в США, демонстрацией курящих женщин на параде в Нью-Йорке. Но более интересно обратить внимание на президента Американской, Канадской и Всемирной психиатрической ассоциации Эвена Камерона. В 1945 году он был одним из трех американских психиа¬тров, которых пригласили освидетельствовать на предмет психическо¬го здоровья Рудольфа Гесса на Нюрнбергском процессе. Но свою последующую работу сам Эвен Камерон рассматривал как вклад в сражения на фронтах «холодной войны». Он поддерживал контакт с ЦРУ, где его проекты последовательно носили кодовые названия Chatter, Ргоject Bluebird, затем Ргоject Artichoke, а с 1953 го¬да МКUltra. Суть их состояла в том, чтобы нарушить работу мозга, с помощью электрошока и психотропных веществ возвращая психику к младенческому состоянию, когда она была, по словам Аристотеля, «дощечкой для письма, на которой еще ничего не на¬писано», tabula rasa, после чего человека в буквальном смысле обучали заново ходить и говорить, создавая его с заново заданными параметрами.

Вне сомнений, впоследствии результаты этих исследований были спроецированы с индивидуума на общество, в котором пошагово разрушаются его составляющие. Демонтаж государства и семьи с использованием технологий манипуляции сознанием был начат франкфуртской школой психоанализа Теодора Адорно на почве развенчания Третьего Рейха и преданию гласности его преступлений. В рамках программы денацификации «неофрейдисты» построили конструкцию, в которой объяснение возникновение фашизма проистекало из наличия авторитета отца в семье, подавляющего свободы своего ребёнка. Согласно этой схеме подросший юноша выплескивал подавленность и ненависть на «малые народы». Аналогичная схема рассуждений проецировалось на образ сильного государства как источник фашизма. Практику очернения семьи продолжила основательница «основательница Лиги по контролю за рождаемостью» Маргарет Зангер, считавшая брак "дегенеративным институтом". Её идейный вдохновитель Элиас Хевлок, также идейно вдохновлявший сексуальную революцию, в своё время занимал почетное место в кресле заседателя на Интернациональном Евгеническом Конгрессе. Еще один удар по семье был нанесён, когда в 70-80 годах была реанимирована фрейдистская теория сексуального влечения детей и родителей к друг другу. В телевизионных шоу появлялись новые и новые «жертвы» которые после курса лечения «вспоминали», что подвергались совращению со стороны родителей, из чего вытекала острая необходимость защитить детей от их отцов, усилив контроль государства, потому что «семья - место насилия». Именно под таким лозунгом не так давно в России началось введение ювенальных практик. В этом свете откровенно медийная фигура Павла Астахова, в качестве борца с педофильским лобби выглядит скорее как элемент многоходовой конструкции по дальнейшему разрушению семьи, тем более, что внедряемые им практики являются калькой иностранных ювенальных служб, курируемых всевозможными парамасонскими структурами. Основоположник науки о поведении животных, Конрад Лоренц в своё время отмечал: «Радикальный отказ от отцовской культуры — даже если он полностью оправдан — может повлечь за собой гибельное последствие, сделав пpезpевшего напутствие юношу жертвой самых бессовестных шарлатанов». В этой фразе австрийский учёный точно подметил главную причину уничтожения института семьи как средства сохранения и передачи культурного ядра следующему поколению. При этом родители зачастую просто не в состоянии самостоятельно противостоять профессионалам «холодных войн», не обладая ни достаточными знаниями, ни ресурсами.

Чтобы понять, как происходит уничтожение общественных паттернов и свойственной меры вещей необходимо обратить внимание на некоторые особенности жизни человека в геперинформационном обществе, за которое так ратовал Альберт Гор, назвав себя «отцом интернета». И тут важно обратить внимание для кого «отцом» стал сам интернет.

В противовес архаическому обществу, где понимание мироустройства и знание о социальных нормах поведения устно передавались из поколения в поколение, современный человек формирует себя через виртуальное медиа-поле. Ушло то время, когда ролевые поведенческие паттерны, представления об устройстве общества передавались от поколения поколению устной традицией бабушкой через сказки. Процесс перехода от устной традиции к гиперинформационному человеку происходил постепенно, на границе общества архаики роль медиатора взяли на себя книги. Христос уподоблял слово упавшему семени, а политический деятель буржуазной революции в Англии Джон Мильтон сравнил книги с зубами «дракона, греческой мифологии», которые «будучи посеяны, дают всходы в виде поднявшейся из земли толпы вооруженных людей». В информационном обществе к книгам добавилось «важнейшее из искусств» кино, позднее телевидение и интернет. С развитием медиа-поля росла и его роль в формировании социальных норм и даже миропонимание человеком самого себя, а медиа-средства прочно закрепили за собой понятие «Fourth Estate» (четвертая власть), окончательно вытеснив процесс воспитания поколения поколением через устную традицию. Теперь уже не родители или их родители, ни даже школьные учителя формируют поведенческие нормы, нормы морали или мировоззрение личности, в гиперинформационном обществе человека формирует медиа-пространство. И у этого медиа-пространства есть одна особенность.

Действительность под действием прогресса изменяется так быстро, что человек не успевает сохранить понятие нормы и передать его следующему поколению, а существующее медиа-пространство не только не помогают сохранить норму, а ускоренно модернизирует её, к сожалению не в лучшую сторону, предлагая в качестве нормы полное «безнормие», т.е. всякое отсутствие нормы как таковой. Так, снятие табу на обнажение, пропагандируемое в интернете - это не только элемент «сексуальной революции», это элемент снятия табу в сознании человека. Мода на молодёжную одёжду, как элемент постоянной трансформации меняется каждый год, постепенно размывая половые различия в одежде, школьные программы, преподносящие понятие пола как «динамическое». Калифорнийский губернатор Арнольд Шварценеггер отметил уход с поста подписанием закона, по которому разделение туалетов штата по половому признаку причисляется к гендерной дискриминации.

В конечном итоге не имея «под рукой» паттерна человек оказывается не способным сравнить, дезориентированным в части выбора поведенческих или иных ролей, а сознание индивида превращается в податливый пластилин. Он не в состоянии дать оценку предлагаемым новым поведенческим стереотипам в силу которых он должен их отклонить или принять, и в той или иной степени принимает любое новшество, любые навязанные модели поведения. Ярким примером «потери нормы» является судебное преследование Бхагавад Гиты как экстремистской в отношении женщин – верный признак окончательной потери обществом «якорей» в сознании и готовности к психологической обработке.

В подготовке общественного сознания есть два важных момента: первый – это уничтожение способности к самоидентификации. Этот момент важен, потому что на основании самоидентификации могут формироваться группы, способные к групповой стратегии. Культурное ядро, в том числе и национальное, как естественный фактор самоидентификации оказывается под ударом в первую очередь для предотвращения способности к групповой стратегии.

В этом плане примечательна эксплуатация темы «национальной идеи» и «национализма». Заменяя реальные культурные нормы симулякрами, скорее туземными признаками культуры, глокализация истирает действительные культурные нормы, и только ускоряет процесс глобализации. Настоящий национализм подразумевает патриотизм, а патриотизм объект  - отечество, (а не нацию в отличии от национализма) которое в нашей стране многонационально исторически. Многонациональность его уклада является культурным ядром, способным к естественной экспансии на общих мировоззренческих началах. «Глокализация» же, скрывающаяся под маской «национализма», превращая культуру в набор культурных символов запирает культурный потенциал, который гораздо шире и сложнее просто национальной символики, не позволяя традиции быть спроецированной, неспособной  к расширению. Национализм это скорее уничтожение культурного ядра, чем его сохранение.

Сохранение культурного ядра целесообразно только в том виде в каком оно создавалось  - многонациональным, потеря культурного ядра приведет к потере территорий. Территориальная целостность современной политической карты мира нарисована государствами, объединенными общей мировоззренческой культурой. Первый бельгийский король Леопольд считал, что у страны нет политического будущего именно, потому, что нет единой «бельгийской» нации, единого языка и мировоззрения. Мне довелось наблюдать делегацию из французской Савойи, готовящей референдум для отделения от Франции, именно на основе того, что Савойя другая культурная традиция.

После истирания «культурной традиции» с её смыслами, нормами и аксиомами, провозглашается отсутствие истины как таковой. Отсутствие истины и нормы не позволяет «tabula rasa» сформулировать цели. Далее процесс создания «генно-модифицированного» сознания предполагает замену культурного ядра в «клетке сознания» извне с использованием тонких настроек.
_________

Продолжение здесь: http://www.kislorod-books.ru/journal/politika/stati/liga-vydajuschihsja-dzhentlmenov-chast-ii.html