Спираль истории. Создание Ближнего Востока и сирийский узел.

Вступая в двадцатый век, Османская Империя столкнулась с явлением, о котором впоследствии английские политики, не имея ввиду конкретно турецкую Порту, будут говорить: «У нас есть союзник ... Это - генерал Революция».

До определенного момента 99 халиф Османской империи Абдул-Халиф с большим или меньшим успехом громил секретные общества в Константинополе и по всей Турции, за одним исключением – Салоники. В Салониках возникло несколько тайных обществ, развивших тесные связи с офицерами расквартированной там Третьей Армии. Кстати оттуда родом будет Мустафа Кемаль - «отец всех турок», что по-турецки звучит как Atatьrk. Бравшие пример с итальянских карбонариев предшественники партии младотурков были основаны в среде студентов университетов и кадетов военных академий. Армия, в особенности, превратилась в плодородную почву для распространения революционных идей: большинство молодых офицеров устали стыдиться одного военного поражения, следовавшего за другим. Именно в Салониках основал подобную группу «Иттихад ве теракки» («Комитет Единства и Прогресса») будущий министр внутренних дел Османской империи Мехмет Талаат, на которого возлагают основную вину за геноцид армянского населения. 

Мировую известность это событие получило благодаря члену палаты лордов виконту Джеймсу Брюсу и его выступлению в 1915 году в Британском парламенте. Факты данного геноцида были представлены им на парламентских слушаниях и опубликованы в 1916 году отдельным изданием под названием «Голубая книга». Кстати, последние годы жизни, Брюс направил на создание и организацию полноценного функционирования Лиги Наций. Позднее группа Талаата получила большую известность в качестве Партии Молодой Турции, а ее членов называли младотурками. Глава нацистского Рейхсбанка Ялмар Шахт в автобиографической книге «Главный финансист Третьего Рейха» писал о корнях турецкой революции: «…я узнал, что все лидеры младотурок были масонами и их тайные встречи происходили под покровом ложи…»

В один прекрасный день в 1908 году молодой офицер, член «Комитета» по имени Энвер получил приказ о немедленном возвращении в Константинополь. Опасаясь того, что его членство в тайном обществе раскрыто, он сбежал в холмы. За Энвером последовали друзья с солдатами и амуницией. Султан послал на подавление бунта войска, но те присоединились к мятежникам. В Салониках произошел бескровный путч. С помощью телеграфа, на котором работал Талаат, мятежники установили связь с ячейками «Комитета» по всей империи. Результатом мятежа в Салониках стало появление конституции, парламента и отречение султана от престола в пользу брата в 1909 году. Молодой Энвер импульсивно совершил налет на военное ведомство: военный министр был убит. Энвер и его друзья получили высокие должности. 4 января Энвер сам стал военным министром. 31-летний Энвер женился на племяннице султана и переехал во дворец. Лидеры мятежа первоначально получили симпатии прессы на Западе, а любую группу отчаянных и решительных молодых людей теперь называли «молодыми турками».

Джемаль Паша стал военным губернатором Константинополя, Халил Бей – главой палаты депутатов. Он значительно усилил свои позиции, также как и Мехмед Джавид – бывший учитель экономики, ставший министром финансов. Талаат, один из важнейших лидеров «Комитета» стал министром внутренних дел и главной фигурой в новом правительстве, основав в 1909 году в Стамбуле масонскую ложу «Хюр ве Кабул Эдильмиш», где в течение двух лет занимал пост Великого магистра.

В Англии представление о турецких событиях сложилось благодаря донесению переводчика посла сэра Джерарда Лаузера, советника по восточным делам Джеральда Фитцмориса. Лаузер в соответствующих выражениях информировал Лондон, называя «Комитет» не иначе как «Еврейский Комитет Единства и Прогресса», потому что не менее половины населения города (130 тысяч человек) составляли евреи или дунмех – евреи, перешедшие в ислам. Салоники также был городом масонских лож. Еврейский адвокат Иммануил Карасу основал итальянскую масонскую ложу, в которой разрешал встречаться Талаату и товарищам. По версии Лаузера, одним из главарей «всемирного еврейского франкмасонского заговора» был Оскар Штраус, братья которого – владельцы сети магазинов Macy’s и Abraham&Straus. Доклад обширен и содержит весьма интересные этнографические «наблюдения»: «…еврей умело манипулирует оккультными силами, и их посредством установил свой контроль над Оттоманской империей».

Говоря о «еврейском заговоре» Лаузер не смутился наличием всего четырех евреев из 288 членов парламента. Причем все они всячески старались доказать свою лояльность Османской империи, в том числе поддерживали борьбу турок с сионистами в Палестине, что Лаузер объяснял наличием второго сионистского проекта, предполагавшего создание еврейского государства на территории Ирака. Таким образом в Лондоне был сделан вывод, что победа в мировой войне может быть достигнута договоренностью с могущественной мировой группой, что сыграло свою роль в 1917 году, когда британский МИД издал декларацию поддержки сионистов в Палестине. Об этом неприкрыто заявляли английские политики того времени, в частности Ллойд-Джорж в книге «Правда о мировых договорах» (1938 г.): «Не нужно сомневаться в том, что было тогда на уме у членов кабинета… Палестина должна стать независимым государством». Южноафриканский политический деятель, а позднее британский фельдмаршал Ян Христиан Смэтс (Smuts) был более откровенен на выступлении 3 ноября 1915 года в Иоганнесбурге: «Грядущие поколения увидят, как в Палестине снова возникнет великое Еврейское государство».

Единственным членом британского кабинета, кто был лично знаком с Талаатом, Энвером и министром финансов «младотурков» был самый «протурецкий член кабинета министров» Уинстон Черчилль. И именно он начнет интригу, в которую невольно окажется втянута Турция. Дело касается конфискации двух строившихся на британских верфях турецких дредноутов – Reshadieh и Sultan Osman, которые в августе 1914 года должны были отплыть в Константинополь. Помимо того, что оба дредноута были кораблями принципиально нового класса и их появление принципиально меняло баланс сил Мировой Войны, отправляя предшественников в экспонаты военно-исторического музея.

На Sultan Osman было установлено больше тяжелых орудий, чем на любом другом корабле, построенном до него. У самой Британии было всего на семь дредноутов больше, чем у Германии. Добавление двух новейших кораблей создавало немедленное тактическое преимущество того на чьей стороне окажутся новые дредноуты с дальностью боя 21 км.

Но кроме того, что Reshadieh и Sultan Osman должны были стать ядром современного турецкого флота и дать возможность империи противостоять грекам в Эгейском море и русским – в Черном, для Османской Империи они имели более широкое, символическое значение. Строительство их стало возможным благодаря патриотической подписке – сбору средств по всей империи. Женщины продавали свои украшения, а школьники отдавали карманные деньги. 27 июля несколько кораблей турецкого флота под командованием адмирала Лимпуса, который пролоббировал передачу контракта на строительство двух специальных причалов для новых судов британским компаниям, выдвинулись для торжественной встречи кораблей чтобы проводить их в Дарданеллы для проведения помпезной «морской недели» под руководством морского министра Ахмеда Джемаля. 29 июля Черчилля предупредили о том, что Sultan Osman загружает топливо и готовится к отплытию, после чего тот немедленно издал распоряжение о захвате кораблей. Секретная служба была проинформирована о том, что турецкие команды ни в коем случае не должны подняться на борт или поднять на них оттоманский флаг. По запросу Черчилля его заместители изучили вопрос о возможной конфискации турецких дредноутов.

Между тем, Берлин добивался вступления Турции в войну. 1 августа в Константинополе между послом Гансом фон Вангенхаймом, главой немецкой военной миссии Отто Лиманом фон Сандерсом и министром войны Энвер-Пашой шли переговоры о форме турецкого участия в войне. Вскоре в Турции была объявлена всеобщая мобилизация. Однако турецкое правительство продолжало заявлять о нейтралитете и утверждало, что  мобилизация не направлена против союзников.

Возможная договоренность немцев с турками разъярила Черчилля, отдавшего приказ блокировать Дарданеллы и не допустить проходы по ним немецких судов Goeben и Breslau. В ответ турецкое правительство издало фальшивую прокламацию о покупке этих кораблей, сообщив, что заплатило за них 80 миллионов марок. Немцам раздали фески, турецкую форму и под руководством немецкого адмирала Сушона формально зачислили в состав «турецкой черноморской эскадры».

26 сентября теперь уже Энвер без консультаций с кем бы то ни было отдал приказ о минировании Дарданелл, что явилось грубейшим нарушением международного права, которое турки сознательно взяли на себя. Перекрыв всякое коммерческое судоходство, они наносили по интересам России удар колоссальной силы, ибо через Дарданелл шел единственный незамерзающий маршрут, связывавший Россию и Запад, дававший 50% российской внешней торговли. Потеряв Дарданеллы, Россия потеряла возможность вывозить свои товары на экспорт и на выручку закупать оружие и амуницию. Если изначально в основе турецкой политики в Европе лежал страх перед экспансионизмом российской империи, то битва под Танненбергом в конце августа и бои на Мазурских озерах в сентябре, по всей видимости, убедили Энвера в необходимости вступления в войну, до того, как Германия одержит победу без турецкой помощи. Сотни тысяч российских солдат были убиты, и даже менее порывистый и заинтересованный наблюдатель, чем Энвер, мог прийти к выводу, что Россия войну вот-вот проиграет. В ожидании русского коллапса Энвер надеялся поживиться за счёт русских территорий, что обеспечило переключение с оборонной на агрессивную политику и стало поворотным моментом как в судьбе оттоманской империи, так и всего современного Ближнего Востока. Энвер секретно разрешил атаковать Сушону российские корабли. План заключался в том, что потом турки заявили бы, что это наоборот русские атаковали их корабли. 11 октября Джемаль, Энвер, Талаат и Халиль-Бей, посовещавшись, проинформировали немцев, что готовы немедленно вступить в войну и разрешат адмиралу Сушону атаковать российский флот, но тот пошел дальше и подверг бомбардировке российское побережье. У него был собственный план – «заставить турок, даже против их воли, распространить войну».

2 ноября Россия объявила Турции войну, и именно эту дату можно считать днем, когда Оттоманской империи был подписан смертный приговор. 9 ноября премьер Асквит заявил в своей речи: «Эта война – звон поминального колокола по эре турецкого доминирования не только в Европе, но и в Азии». По приказу Черчилля британский флот подверг обстрелу внешние форты Дарданелл, а премьер-министр Британии Асквит признал: «мы в состоянии войны с Турцией». Теперь у Британии появилась возможность обещать вероятным союзникам – Италии и балканским странам куски оттоманской территории, и, таким образом, заманить в войну и их. Первой, в погоне за призраком колониальной империи, в войну вступила Италия, кроме того еще в сентябре начались переговоры между Британией и Грецией о возможной совместной наступательной операции против Турции.

То, что войну фактически развязали турецкий военный министр Энвер и немецкий адмирал Сушон до сего дня остается малоизвестным фактом, 2 ноября альтернативно можно назвать «днем рождения» современного Ближнего Востока, границы новых «независимых национальных государств» которых никак не совпадают с границами оттоманских провинций (велаятов). Этим феноменом Ближний Восток обязан кругу советников и помощников военного министра Британии и британского проконсула в Египте лорда Горацио Герберта Китченера. Британцы оккупировали Египет в 1882 году, «с целью наведения порядка», но формально выполнив миссию ретироваться не стали. Египет стал новой прибавкой к британской сфере влияния, где в отличии от Индии была введена прямая система британского правления, при которой они сами писали указы и законы, в последствии издаваемые от имени наследного принца.

«Секретарём по делам Востока» Кетченера был Рональд Стросс а главной военной фигурой генерал-лейтенант сэр Фрэнсис Реджинальд Вингейт, о котором один из современников писал: «Что касается этого таинственного сына лжи, Араба, полковник Вингейт может беседовать с ним часами, и, по окончании разговора точно определить не только, сколько правды в его разговоре, но и то, что тот попытался скрыть».
 
Агентом Вингейта в Каире (официальным представителем администрации Судана при правительстве Египта) был сэр Гилберт Клейтон, ставший фактически главой арабской политики империи 31 октября 1914 года, когда его назначили одновременно главой разведки британской армии, главой гражданской спецслужбы в Египте и главой разведки египетской армии одновременно. Круг английских советников пребывал в полной уверенности, что оттоманское правительство находится в руках прогерманских евреев. В конце 1914 году генерал Вингейт обвинял в войне «синдикатов евреев, финансистов и безродных интриганов». Вингейт и его коллеги совершили ошибку обобщения и преувеличения тенденций, господствовавших в «мусульманском общественном мнении». Сразу после начала войны Сторрс послал Максвеллу доклад, основанный на сообщении сирийского информатора: «Обитатели Сирии полны ненависти к оттоманскому режиму, поскольку они верят в то, что тот поддержит сионизм. Эти сионисты крепко связаны с Берлином и Константинополем и являются самым важным фактором в современной политической жизни Палестины».

Немедленно после начала войны французские двойники Клейтона и Вингейта начали строить планы оккупации Сирии. Посол Франции в Каире и генеральный консул в Бейруте разработали  план вторжения, в котором должны были принять участие 2 тысяч солдат французской регулярной армии и 30 тысяч «местных добровольцев». В феврале 1915, министр иностранных дел Теофиль Делкассе отправился в Лондон. Он обсудил «проблему» с сэром Эдвардом Греем. Два министра согласились на том, что Британия не будет атаковать Сирию без того, чтобы предварительно уведомить Францию. Два министра также договорились о разделе оттоманской империи. Теоретически, Британия обещала не противодействовать французским экспериментам с Сирией, хотя сами предполагали заменить турецкую власть египетской, распространив на весь арабский мир египетскую форму правления. Но в 1917 году, при подготовке наступления на Сирию, британская разведка сетовала на то, что не существует книг и атласов, посвященных этой провинции «ни на одном из европейских языков», она столкнулась с полным отсутствием карт региона. Тем не менее, экспансии своей не остановила. Китченер, как и большинство британцев, долго живших на Востоке, верил в то, что в жизни мусульманского общества религия играет главную роль, поэтому делали ставку на ислам, рассчитывая, что им можно будет манипулировать, в случае, если удастся купить или контролировать его верхушку. Им нравилась идея управления в тени халифа – прямого наследника пророка Мухаммеда.
 
Помощники лорда быстро нашли подходящую кандидатуру – эмира Мекки. Абдалла, старший сын правителя Мекки Хуссейна уверял, что арабские земли «созрели» для мятежа против ненавистного оттоманского диктата, о чем Китченеру напомнил Гилберт Клейтон. В ходе встречи со Сторрсом Абдалла заявил, что все племенные лидеры Аравии – традиционные враги его отца, готовы объединиться ради свержения турецкого ига. Абдалла предлагал Сторрсу «афганскую модель» – при которой внутренние дела Аравии решались бы ее лидерами, а внешняя политика была бы отдана на откуп Британии.

Арабские диссиденты в Каире, Дамаске и Париже десятилетние продолжали дискуссии на тему о том, каково должно быть лицо арабского национализма, какие рамки автономии необходимо требовать от турок и что следует понимать под понятием «арабская национальная идентичность». Несмотря на то, что их часто называют националистами, более точным термином будет сепаратисты. Они добивались большего участия в управлении страной, большей политической роли для представляемых ими групп. В принципе, они были согласны на то, чтобы ими управляли турки – братья-мусульмане. В отличие от европейских националистов, их убеждения действительно основывались скорее на религиозной, чем светской почве.

С целью заманить арабов против оттоманской империи Китчер вступает в переписку с оппозицией, в послании к которой говорилось: «Если арабы помогут Англии в той войне, которую развязала против нее Турция, Британия гарантирует, что никакого вмешательства во внутренние дела Аравии не произойдет, и любыми средствами поможет арабам в борьбе с иностранной интервенцией». Арабские эмигрантские группы в Каире вступили в контакт с Клейтоном и сообщили, что люди в Хиджазе подозревают ловушку, и потребовали «разъяснений», после Агенство Китченера пообещало что в «случае, если обитатели Палестины, Сирии и Месопотамии сбросят турецкое иго, Британия гарантирует их независимость». В дополнительном послании от лично Китченера говорилось: «Дай Бог, чтобы настоящий араб стал халифом Мекки или Медины, и да поможет ему Господь в избавлении от всех зол, что происходят сейчас». Восстановление арабского Халифата было стратегией Китченера для послевоенного противостояния с Россией. Арабы, жившие в политическом заповеднике своего полуострова, вряд ли были в состоянии это понять. Они также вряд ли осознавали, что Китченер, Сторрс, Клейтон, Вингейт совершенно не понимали природы Халифата.

Эмир Мекки вообразил, что ему предлагают стать монархом огромного королевства – и именно в него должен был превратиться, с мусульманской точки зрения, новый халиф ислама. Обрадованный эмир попросил англичан точно описать границы его будущих владений: Каир был шокирован. Они также не знали, что в глазах арабов они предложили Хуссейну стать единоличным авторитарным правителем всего арабского мира.

Тем не менее, военные действия развивались так: сначала настоящей катастрофой для турок обернулась кавказская атака, которая подтолкнула англичан к началу не менее катастрофической кампании в Дарданеллах. Греческая армия, при поддержке британского флота, в начале 1915 года могла с легкостью атаковать практически беззащитную столицу оттоманской империи. Никто не переживал по поводу этого упущенного шанса больше, чем Черчилль. В записке Грею он написал: «Я вас умоляю … Полумеры разрушат все, и еще миллионы будут убиты в этой войне. Не стройте препятствий на пути сотрудничества с греками!» В начале 1915 оттоманским войскам британцы нанесли позорное поражение войскам Джемаль-Паши у Суэцкого канала, после чего тот засел в Дамаске и стал править Великой Сирией, в которую входили территории нынешней Сирии, Иордании, Ливана и Израиля. К концу года он вышел на союзников, собираясь с помощью Антанты стать турецким султаном. Он передал своё предложение через представителя доминирующей армянской политической организации, Дашнакцутюн (Армянская Революционная Федерация), заранее сознательно дистанцировавшись от армянского геноцида.

Джемаль, по словам российского министра иностранных дел Сазонова, предложил следующие условия: «Свободная и независимая азиатская Турция» (состоящая из Сирии, Месопотамии, Киликии, христианской Армении и Курдистана в качестве автономных провинций), чьим верховным правителем был бы Джемаль, в качестве султана. Джемаль соглашался с неизбежностью того, что Константинополь и Дарданеллы придется отдать русским. Россия выступила за то, чтобы согласиться с условиями Джемаля, однако в марте 1916  года отказалась Франция, да и британский министр иностранных дел, сэр Эдвард Грей не выражал особого энтузиазма. Принять предложение Джемаля означало передачу под его контроль территорий азиатской Турции, которые Британия уже пообещала другим своим союзникам.

После падения Иерусалима Джемаль бежал в Константинополь. После поражения Турции в октябре 1918 года он, вместе с другими членами правительства, бежал на германском корабле в Германию. Новое турецкое правительство приговорило его к смертной казни заочно за репрессии против арабов. Некоторое время он занимался подготовкой афганской национальной армии и был убит 21 июля 1922 года в Тифлисе армянином Степаном Джагиджаном. Его убийство было частью Операции «Немесис» – ликвидации армянами лидеров турецкого руководства, ответственных за планирование и осуществление армянского геноцида. После того, как Британия и Турция нехотя влезли в войну друг с другом, 52-й премьер-министр Великобритании от Либеральной партии Асквит и его правительство осознали, что у войны, в общем-то нет цели. Поэтому в апреле 1915 года был создан специальный межминистерский комитет де Бунсена с целью перекроить карту оттоманской империи.

Именно в деятельности комитета де Бунсена возникли названия некоторых «государств», которые мы привычно употребляем до сих пор, а сама карта является детищем богатого английского барона Марка Сакса, члена палаты общин, четыре года проведшего «прикреплённым» к посольству в Константинополе. Он отличался талантами карикатуриста и мима, и хорошо принимался в любом обществе, а в орбиты комитета лорда Китченера попал в результате сотрудничества с его адъютантом, подполковником Освальдом Фитцджеральдом, готовя буклеты для отправляющихся на оттоманский фронт солдат. Видимо ему, как заведующему изобразительной деятельностью комитета поручили визуализировать новую карту Ближнего Востока. Альтернативы у союзников были следующие: сохранение оттоманской империи, но превращение ее правительства в марионетку Запада, создание на месте империи конфедерации полуавтономных самоуправляющихся регионов или  раздел территорий на сферы влияния. Чтобы начать обсуждать эти темы, комитет должен был сначала дать названия территориям, которые он собирался перекраивать.

Членам комитета не пришло в голову применять уже существовавшее территориально-административное деление империи, поделённой на велаяты (провинции), поэтому генералы и бюрократы называли приглянувшиеся им куски империи, как Бог на душу положит, а поскольку все они были людьми образованными, учили в школах греческий и латынь, то склонялись к употреблению красивых греческих терминов, употреблявшимися географами эллинистического мира за два тысячелетия до них. Арабоязычные территории в Азии, к северу от Аравийского полуострова, на западе назвали «Месопотамией», на западе – «Сирией». Районы, включаемые в эти понятия, не были, однако, точно определены. Южную часть «Сирии» окрестили «Палестиной», что было искаженным произношением Филистии – прибрежной полосы южной Сирии, населенной филистимлянинами, термин использовался как синоним Святой Земли. Территория придуманной Сайксом «Палестины» состояла из кусков двух велаятов (турецких провинций) – велаят Бейрут и велаят Сирия, а также санджак Иерусалим (особый административный район Иерусалим). Так Барон Сайкс, сам того не зная, снова ввел название в политический оборот (в бумагах комитета де Бунсена – «Палестина» впервые упоминается в политическом смысле). Комитет, вдохновляемый идеями Марка Сайкса предложил деление на пять больших провинций: Сирия, Палестина, Армения, Анатолия и Джазира-Ирак.

К весне 1916 года комитет лорда Китченера с идеей неконвенциональной войны приобрел значительный вес в политических кругах Лондона. Подогревание национализма в арабских провинциях оттоманской империи и подготовка мятежа была направлена на арабское население, из которого состояло 2/3 турецкой армии. Для рекогностировки ситуации на место был отправлен Марк Сайкс, его путешествие продлилось более полугода, в результате чего в сознании барона укоренилась идея халифата во главе с эмиром Мекки Хуссейном, которую лоббировал генерал Вингейт, наместник Судана. Там же его посетила мысль создания «исламского бюро» - «Офис Ближнего Востока». Главой бюро был назначен бывший археолог, офицер Морской Разведки Дэвид Джордж Хогарт. Заместителем Хогарта был назначен офицер правительства Судана Кинахам Корнуоллис. В состав бюро также вошли секретарь Вингейта Джи Си Саймс и корреспондент Times Филипп Грэйвс. Членом бюро стал также Том Эдвард Лоуренс, который позднее превратился в полумифического персонажа, известного под именем «Лоуренс Аравийский». В своё время будущего «Лоуренса Аравийского» археолог Хогарт приставил учётчиком к раскопкам древнего государства Ур, где его подопечный совместно с руководителем экспедиции Леонардом Вулли предпринимали совместные поездки по Северной Палестине к южному побережью Мертвого моря, заодно отмечая не только археологические памятники, но и турецкие военные укрепления, их слабые места, одним словом занимались «геодезией». Шпионской работой против Турции в «Офисе Ближнего Востока» заведовал Виндхейм Дидс, служивший до войны в оттоманской жандармерии.

Таким образом, с помощью определённым английскими политиками их «главного союзника - генерала Революции» на карте появилось 22 арабских «национализма», которые должны благодарить бывших британских правителей не только за отрезанные по линейке ошметки оттоманских провинций, из которых слепили современные арабские «демократии» и «монархии», но и за саму импортированную идею «национализма», равно как и подаренный колонизатором символ борьбы с «колониализмом».

Основу флага Арабского мятежа разработал всё тот же иллюстратор комитета Китченера – барон Марк Сакс. Принятый в 1916 году флаг эмира Хуссейна и его сыновей своим черным цветом символизировал Аббасидов, белым Ойменидов, зелёным Фатимидов. Красный шеврон с белой семиконечной звездой – символ клана Хашимитов, эмиров Мекки. Звезда олицетворяет семь первых стихов Корана (Сура аль-Фатиха), которые повторяются в каждой молитве правоверных. Первые знамена Сайкса были изготовлены на британских фабриках в Египте, увековечившего своё имя секретным соглашением о разделе арабского мира на британскую и французскую сферы влияния Сайкса-Пико.

Последним штрихом раздела Оттоманской Порты стало четырехмесячное существование «Арабского Королевства Сирия». Падение его во многом обусловлено противоречиями между Францией и Англией. Одна не могла допустить усиления Франции, чтобы та, хотя бы и потенциально могла представлять угрозу британской империи в Индии. А Франция в свою очередь не могла простить британцам, девять месяцев манипуляций и интриг, последней из которых было созданием интересной теории о том, что в Сирии живет «другой народ», и что даже «сирийский язык отличается от арабского». В силу борьбы за влияние французы отказывались признавать губернатором Дамаска принца Фейзаля эль-Хуссейна, сына шерифа Мекки и предводителя «Арабского Восстания». Хотя 3,5 тысячи арабов и бедуинов Фейзаля против миллиона британских военнослужащих, которая та держала на Ближнем востоке в 1918 году, сыграли незначительную роль в саботаже оттоманских коммуникаций и совершили лишь несколько партизанских рейдов, его роль была чрезмерно раздута в британской прессе его советником и другом Лоуренсом Аравийским.

Хотя принцу практически удалось договорится с французами: оставляя себе номинально независимую Сирию, но всё же остававшуюся государством-клиентом Франции, он отдавал французам в качестве протектората «Великий Ливан». Но даже эти планы были расстроены приемником Клемансо, Александром Миллераном, не давшим принцу сесть на сирийский трон.  Тогда 20 марта на досрочную сессию собрался Сирийский Конгресс, провозгласивший Сирию совершенно независимым государством – Арабское Королевство Сирия. Новое королевство претендовало на обширные территории, находившиеся далеко за пределами зоны контроля Фейзаля. Теоретически оно включало в себя не только Сирию, но и Ливан, Иорданию, Палестину, Киликию и Хатай (на территории современной Турции). Одновременно к нему захотели присоединиться палестинцы в Иерусалиме, предъявив британскому губернатору резолюцию, в которой требовали остановить сионистский проект. И французы и британцы были шокированы столь быстро набирающему самостоятельность националистическому движению.
 
14 июля, в день взятия Бастилии генерал Анри Гуро послал Фейзалю ультиматум с требованием разоружения и полной демобилизации. Вопреки ожиданиям, правильно оценив свои силы, принц согласился, но военная акция была уже подготовлена, и Гуро потребовал безоговорочной капитуляции под угрозой вторжения. Фейзаль согласился и на капитуляцию, но в этот момент вмешался де Ко, заявивший, что все эти шаги были предприняты слишком поздно. Французская армия выдвинулась к Дамаску нанеся сирийцам решительное поражение в районе Майзалун 23 июля. 26 июля французы оккупировали Дамаск, 28 принц Фейзаль покинул Дамаск и отправился в изгнание, и так закончилась четырехмесячная история существования независимого «Арабского Королевства Сирия». Французский премьер торжественно провозгласил, что отныне Сирия «во всей ее полноте и навсегда принадлежит Франции». После этого французы занялись дележом завоеванной оттоманской провинции по своему усмотрению, а одна часть – Великий Ливан фактически стала предтечей нынешнего государства Ливан.

Новый виток передела Ближнего востока снова начался под руководством «генерала Революция», а продолжился, как и сто лет назад, активным участием спецслужб в придании конфликту нужного направления, к примеру аккумулирование национализма премьер-министра, а также лидера «Партии справедливости и развития» Реджепа Тайипа Эрдогана. Для встречи с ним, а также главой национальной разведки Турции Хаканом Фиданом не так давно приезжал директор ЦРУ США генерал Дэвид Ховелл Петреус. При чём это был уже второй визит главы ЦРУ в Турцию за последние полгода. В самой Турции все более и более распространяется мнение о том, что нынешние проблемы можно проследить к их источнику – США. Многие верят в то, что США не только вовлечены в сирийский мятеж, но являются главным его разжигателем. Уже появилась, так называемая «карта Бернарда Льюиса», в которой известный специалист по Ближнему Востоку предлагает новый раздел региона.
 
Раздел должен затронуть практически все государства региона, включая Саудовскую Аравию, Турцию, Иран и Египет. 3 ноября в столице Катара, Дохе для формирования Национального совета Сирии (SNC) соберутся сирийские оппозиционные лидеры. Госдепартамент США активно содействует формированию этого совета, что не скрывается.  Это является частью американской политики по свержению президента Асада и установлению власти оппозиционного правительства в стране. Американские чиновники и оппозиция называют создание такого совета «планом Рияда Саифа» - по имени бывшего сирийского парламентария и диссидента. Депутат турецкого парламента от Антакьи и представитель оппозиционной Республиканской Народной Партии Рефик Эриялмаз считает что «западные сверхдержавы» намеренно пытаются разжечь межобщинный конфликт между суннитами и шиитами, с тем, чтобы регион разделился по этно-религиозному признаку: «Доступ к нефти значительно упростится, когда народы региона будут воевать между собой. И США, и Израиль, хотят ослабить позиции Ирана и укрепить свои собственные. Чтобы добиться этого, им необходимо ослабить Сирию и заменить тамошний режим на кого-то, кто поддерживает их, а не Иран». Подобные взгляды разделяют многие из избирателей Эриялмаза. Нихат Йенмис, глава Alevi Cultural Foundation в Искандеруне говорит: «Все этно-религиозные группы в этом регионе мирно жили бок о бок на протяжении столетий. Но если кто-то сильно ударит по улью снаружи, пчелы начинают жалить друг друга. Это – именно то, что делают сейчас американцы на Ближнем Востоке». 
 
По материалам:
http://postskriptum.me/
http://blackstonebite.wordpress.com/
http://blackstonebite.livejournal.com/